Menu
← назад Блоги Легендарные женщины Знаменитые дети СССР Всякая всячина Мода и красота Здоровье Мой ребенок Форум Сонник Гороскоп Новости Фото Магазин Полезные статьи Лента активности

Хорошенькая дикарка (с английского)

Журнал "Вестник Моды". Выпуск №1. 1885 год.

Передовой журнал для женщин своего времени. Издавался с 1885 по 1918 годы.

На его страницах читательницы узнавали о модных новинках, получали советы по этикету,  ведению домашнего хозяйства и развлекали себя "дамскими романами".

 

Понравилась статья - поделись с друзьями:

ГЛАВА I

Мисс Октавия Бассетъ

Слаубриджъ былъ потрясенъ до самаго основания.

Впрочемъ, следуетъ объясиитъ съ самаго начала, что немного нужно было для того, чтобы нанести Слаубриджу чувствительный ударъ. Во-первыхъ, Слаубркджъ не привыкъ къ сильнымъ ощущениямъ и шелъ своей обычной ровной и спокойной дорогой, взирая на внешний миръ съ затаеннымъ недовериемъ, если не прямо съ открытымъ недоброжелательствомъ. Новыя фабрики были для Слауорнджа истиннымъ испытаниемъ, и даже тяжкимъ испытаниемъ. Очевидцы разсказываютъ, что когда владелецъ сообщилъ о своемъ намерении выстроить ихъ, и это сделалось известнымъ старой лэди Теобальдъ,—составлявшей краеугольный камень Слаубриджскаго общественнаго здания,—она совсемъ позеленела отъ злости. А въ день открытая фабрикъ. когда они въ первый разъ начали действовать, она совсемъ слегла въ постель и на целую неделю заперлась въ темной комнате, не принимая никого решительно, и даже дошла до того, что послала ругательную записку Сенъ-Джемскому курату. который пришелъ было со страхомъ и трепетомъ навестить больную, опасаясь, что она прогневается на его отсутсвие.

— Фабрики и фабричные, — объявила ея сиятельство ихъ владельцу, мистеру Бормистону,  въ первый же разъ, когда случай свелъ ихъ вместе,—фабрики и фабричные неминуемо влекутъ за собою убийства, смуты и господство черни!—И она проговорила это столь громко, съ такимъ строго-убежденнымъ видомъ, что две миссъ Бриартонъ, девицы отъ природы робкия и боязливыя, немедленно уронили свои печенья (дело было на чайном вечере, единственномъ въ своемъ роде увеселении, какимъ пользовался Слаубриджъ) и обе вздрогнули. Оне почувствовали, что отныне участь ихъ решена, и не сегодня—завтра, оне откроютъ ночью подъ своими кроватями несколькихъ фабричныхъ, спрятавшихся тамъ съ убйственньми орудиями. Но так какъ никакихъ yбийствъ не воспоследовало, и фабричные принялись вести довольно правильный образъ жизни, и даже посылать своихъ детей въ общедостунную школу лэди Теобольдъ, и что еще того больше— принимать нравственныя брошюры, которыми ихъ еженедельно снабжали, не взирая на то, умели они читать или нетъ. — Слаубрнджъ постепенно оправился отъ того потрясения, которое долженъ былъ восчувствовать, очутившись въ необходимости существовать такъ близко отъ фабрикъ,  и только что собрался снова опочить сномъ праведныхъ, какъ вдругъ его еще разъ потрясли до сама го основания.

Ударъ обрушился прежде всего на миссъ Белинду Бассетъ.

Миссъ Белинда Бассетъ была приличная, маленькая, незамужняя леди, которая жила въ приличномъ маленькомъ домике улицы Гай-Стритъ, считавшейся въ Слаубридже чрезвычайно аристократической улицей. Она прожила въ этомъ самомъ доме всю свою жизнь, тамъ же жилъ въ свое время и ея покойный отецъ, тамъ же жилъ ея дедъ. Съ техъ поръ, какъ ей минуло двадцать летъ, она каждую неделю раза два-три отправлялась изъ этого домика „на чашку чаю* къ своимъ знакомымъ, и сама давала небольшие чайные вечера въ его маленькой гостиной, столь же часто какъ и все другие Слаубриджские жители хорошаго общества. Въ течении пятидесяти летъ она такъ аккуратно вставала въ семь часовъ, завтракала въ восемь, обедала въ два, пила чай въ пять и ложилась въ десять, что встать въ восемь, позавтракать въ девять, пообедать въ три, выпить чай въ шесть и лечь въ одинадцать значило-бы по ея понятиямъ „искушать Проведение" и подписать свой смертный приговоръ. А потому, легко можно себе представить, въ какое волнение и тренетъ она пришла въ одинъ прекрасный день, когда въ ту самую минуту, какъ она спокойно собиралась напиться чаю, вдругъ подкатила къ ея подъезду карета изъ Голубаго Льва, изъ кареты вышла молодая девушка, и вследъ затемъ горничная Мери— Анна отворила настежъ дверь гостиной и возвестила безъ малейшаго предупреждения:

—    Барыня, къ вамъ приехала ваша племянница изъ Америки!—Миссъ Белинда вскочила, чувствуя, что у нея ноги дрожаотъ волнения.

Въ Слаубридже вообще не одобряли Америки, да и знать ее не хотели какъ страну, въ которой, по выражению леди Теобольдъ, "царствовала распущенность, и преобладало революционное направление". Иметь американскихъ знакомыхъ считалось предосудительнымъ, что было темъ более кстати, что таковыхъ и не предвиделось:—и миссъ Белинда Бассетъ чувствовала себя очень неловко, когда ей приходилось упоминать о своемъ единственномъ брате, который въ молодости эмигрировалъ въ Соединенные Штаты, предварительно  объявивши, къ вечному своему стыду и позору, что "ему хочется найти такое место, где бы человеку можно было развернуться, чтобы при этомъ на него не напустились старыя чучела". Съ самаго его отъезда , когда онъ оставилъ миссъ Белинду, обливаю щуюс я горючими слезами, она о немъ равно ничего не слыхала. И вотъ теперь Мери-Анна стояла на пороге и повторяла въ радостномъ волнении:

—    Барыня, къ вамъ приехали ваша племянница изъ Америки!—При этихъ словахъ племянница вошла въ комнату.

Миссъ Белинда прижала руку къ сердцу.

Молодая леди, возвещенная столь неожиданнымъ образомь, оказалсь самой хорошенькой и вместе съ темъ самой необыкновенной по своей внешности молодой девицей, которую она когда-либо видела въ своей жизни. Въ Слаубридже не было никого, сколько нибудь похожаго на эту племянницу. На ней было такое изящное, моднейшее платье, что оно производило потрясающий эффектъ, весь ея лобъ, до самыхъ большихъ, красивыхъ глазъ покрывали вьющиеся золотисто-каштановые волосы, а, ея тоненькую шейку обвивалъ огромный шарфъ изъ черна го кружева.

Она сделала шагъ впередъ и затемъ остановилась, посматривая на миссъ Белинду. Къ изумленно миссъ Белинды, ея глазки вдругъ наполнились слезами.

—   Неужели,—воскликнула она—неужели же вы не получали письма?

—   П-письма!—проговорила миссъ Белинда. Какого письма, ду.... душа моя?

—    Папинаго!—получила она въ ответъ.—О, я ужъ вижу, что нетъ!—И опустившись на ближайшее кресло, она закрыла лицо руками и немедденно заилакала.

—    Я... я 0кта-а-вия Бассетъ,—сказала она,— Мы хотели сделать вамъ сюрпризъ, и ехать путешествовать по Европе, но только съ рудниками что-то вдругъ случилось, и папе пришлось отправляться назадъ въ Неваду.

—    Съ рудниками?—произнесла миссъ Белинда, задыхаясь.

—    Се...серебрянные рудники.—рыдала Октавия —Мы только что успели выйти на пристань, какъ Пайперъ телеграфировалъ, и намъ пришлось возвращаться назадъ. Тамъ что-то съ акциями у нихъ, можетъ бытъ онъ потерялъ все до последнего доллара!

Тутъ сама миссъ Белинда упала на стулъ.

—    Мери Анна,—сказала она чуть слышно,— принесите мне стаканъ воды.

Это было сказано такимъ голосомъ, что Октавия отняла носовой платокъ отъ лица и стала ее рассматривать.

—    Я васъ испугала?—спросила она съ безпокойствомъ.

Миссъ Белинда отпила глотокъ изъ стакана, принесеннаго горничной, поставила его на подносъ и уныло покачала головой.

—    Не то чтобы испугала, душа  моя, но... но такъ изумила, что я никакъ не могу прийти въ себя.

Октавия опять взялась за носовой платок, чтобы осушить новый потокъ слезъ.

—    Ужъ если этимъ акциямъ непременно нужно было упасть.—объявила она,—я не могу понять, чего оне не падали, пока мы не уехали, а какъ нарочно, именно когда мы ужъ успели сюда приехать, они. тутъ-то и упали, и вотъ теперь все намъ испортили!

—    Проведение, душа моя.... начала миссъ Белинда.

Но появление Мери-Анны прервало ея речь.

—-Барыня, кучеръ изъ Голубаго Льва спрашиваетъ, что ему делать съ сундуками. Ихъ всего тамъ шесть, и все такие тяжелые, что онъ говорить, что ему одному ни за что не поднять ни единаго.

—    Шесть сундуковъ! — воскликнула миссъ Белинда;.-—Ч ьи-же это?

—    Мои,—возразила Октавия.—Подождите, я сама къ нему выйду.

Миссъ Белинда снова изумилась, на этотъ разъ тому, какъ внезапно ея племянница забыла свое горе и нашлась, что ей делать. Девушка выбежала на подъездъ, какъ особа, привыкшая распоряжаться своими делами, и начала отдавать приказания.

—    Ступайте приведите кого-нибудь еще.— сказала она.—Вы сами должны были знать, что одному не справиться. Идите и приведите кого-нибудь на подмогу.

И когда кучеръ ушелъ, не безъ ворчанья, но очевидно озадаченный такимъ решительнымъ хладнокровиемъ, она обернулась къ миссъ Белинде:    .

—    Куда велеть ему отнести?— спросила она.

Кажется ей ни на одну секунду не приходило въ голову, что кто-нибудь могъ усомниться въ ея личности или что ей могло представиться хотя-бы малейшее препятствие.

—    Боюсь я, что пять сундуковъ придется поставить на чердакъ,—пролепетала миссъ Белинда.

И черезъ четверть часа пять сундуковъ были действительно отнесены на чердакъ, а шестой, самый большой поставленъ въ уютной, маленькой запасной комнатке, а хорошенькая миссъ Октавия, сидела на мягкомъ кресле, обитомъ крестономъ, между темъ какъ ея вновь обретенная родственница стояла передъ ней и съ самымъ похвальнымх рвениемъ старалась опомниться и нестолько прийти въ себя, чтобы у нея голова не шла кругомъ.

(Продолжение следуетъ).

Нет комментариев. Ваш будет первым!