Menu
← назад Блоги Легендарные женщины Знаменитые дети СССР Всякая всячина Мода и красота Здоровье Мой ребенок Форум Сонник Гороскоп Новости Фото Магазин Полезные статьи Лента активности

1 выпуск

RSS лента

Журнал "Вестник Моды". Выпуск №1. 1885 год.

Передовой журнал для женщин своего времени. Издавался с 1885 по 1918 годы.

На его страницах читательницы узнавали о модных новинках, получали советы по этикету,  ведению домашнего хозяйства и развлекали себя "дамскими романами".

 

ГЛАВА 1.

Cirics maximus начиналъ оживляться, входы растворились: толпы народа волной текли но галлереямъ, по узкимъ проходамъ между ложами, бурнымъ потокомъ стремились внизъ по ступенямъ амфитеатра или поднимались кверху, какъ вздутая разливомъ река, готовая потопить окрестность. Громадное мраморное здание скоро переполнилось зрителями, образовавшими вокругъ арены живое, шумящее, движущееся кольцо. Тысячи глазъ устремлялись на эту арену, посыпанную пескомъ, пока еще белымъ, не обагреннымъ дымящейся кровью. Весело веютъ знамена, блестящая бронзовыя статуи сияютъ въ л учахъ утренняго солнца; места сенаторовъ пока пусты: передъ золотымъ кресломъ императора разостланъ коверъ, спускающийся до самой арены. Но вотъ солнце затаилось и въ цирке потемнело: надъ моремъ головъ медленно развертывается громадный навъсъ изъ пестрой материи и оглушительный крикъ одобрения приветствуетъ желанную прохладу. Но временами, среди людскаго говора, слышится далекое, глухое рычанье, или протяжный, хриплый вой, и зрители, подные ожиданья, спрашиваютъ одинь другаго: "Слышишь, левъ злится въ клетке?"  "Да", - отвечаетъ товарищъ, съ удовольствиемъ потирая руки. - "И кажется, онъ ужасно голоденъ!"  Наконецъ. приходятъ последние запоздалые съ рабами, кладущими подушки на ихъ каменныя сиденья. Некоторые, пришедшие съ ранняго утра, вытаскиваютъ изъ кармана завтракъ и начинаютъ есть, ворча на проходящихъ, мешающихъ ихъ закуске. Продавцы разносятъ горячие пирожки, а знатныя дамы въ первомъ ряду обмахиваются веерами, приветствуя другъ друга поклонами и улыбками. Влюбленный парочки, сидящие и безъ того рядомъ, иногда получаютъ отъ какого-нибудь шутника приглашение придвинуться еще ближе, что вызываетъ общий смехъ; какой-то дерзкий юноша бросаетъ косточки плодовъ въ сидящихъ ниже его девушекъ,  прекращая забаву только после удара рутяткой копья дежурнаго солдата, наблюдающаго за порядкомъ. Появляются сенаторы; толпа становится нетерпеливой, но внезапно наступаете молчание: императорская ложа наполняется воинами въ шляпахъ, съ сверкающимъ вооружешемъ, и, вследъ за ними долженъ явиться Неронъ, императоръ Рима и повелитель мира. Напряженно ждетъ толпа: тяжелая занавесъ раздвинута чьими-то черными руками, и Петрокий, распорядитель праздника, раболепно подвигаетъ золотое кресло вошедшему въ ложу статному человеку, окутанному въ широкую тогу. Громкче крики приветствуютъ императора, обозревающаго циркъ: благосклонная улыбка мелькаетъ на его прекрасныхъ, но бледныхъ губахъ, и на мгновение озаряетъ его измятое, безхарактерное, почти женственное лицо. Онъ что-то шепчетъ Сенеке, и тотъ, почтительно склонившись передъ нимъ, сейчасъ перёдаетъ окружающимъ замечание императора, встречающее самое живое одобрение, такъ какъ самъ Сенека находитъ остроту несравненной. Императоръ подходить къ барьеру ложи; сенаторы встаютъ, но онъ делаетъ имъ знакъ садиться. Опершись на барьеръ, онъ разглядываетъ зрителей, делая на ихъ счетъ циничныя, грубыя замечания. "Кто этотъ толстя къ, наверху въ третьей галлереи?" - спрашиваетъ онъ съ небрежнымъ смехомъ, - "не очень-то прилично показываться въ цирке съ такимъ брюхомъ. Посмотрелъ бы я, какъ этотъ молодедъ сталъ бы удирать отъ парочки леопардовъ. А вотъ тотъ наверное, цирюльникъ,съ такимъ длинным носомъ, что кажется онъ выколетъ имъ глаза соседямъ; скажите-ка ему, чтобы онъ не забывалъ надевать маску днемъ. Какъ можнс оскорблять воздухъ такимъ носомъ! А это что за скелетъ! Пусть онъ нальетъ свои ноги свинцомъ, чтобы его не унесло ветромъ. А вотъ и мои сенаторы, куклы въ пурпуровыхъ платьяхъ. Не показать ли мне ихъ народу на арене нагишомъ? И Пизо тутъ, онъ все делается старее и мрачнее. И стыдливая Эмилия; отлично-бы и ее посмотреть на арене или спрятать ночыо въ ея спальне молодого паяса. Но какъ сегодня разоделась прекрасная Юстина! Изъ какихъ это источниковъ такъ богатеетъ ея супругъ?"

Такъ болталъ Неронъ, не дожидаясь ответа, барабаня пальцами по барьеру и осматривая толпу сквозь отшлифованный смарагдъ. Наконецъ онъ замолчалъ съ скучающимъ видомь. "Онъ смотритъ сытымъ, Юстинъи", - шепнуль консулъ Пизо соседу. Действительно, опускаясь на кресло, императоръ сказалъ своему отпущеннику: "Любезный Ацеринусъ, рыба очень обременила мой желудокъ: скажи повару, что если онъ вторично подастъ ее, я заткну ею его собственную глотку!" Сердито-сонное лицо монарха снова принимаетъ  принужденно-приветливое выражение, пока Спикулусъ артистически оправляетъ складки тоги вокругъ его кресла, но свита замечаетъ, что императоръ какъ будто борется со сномъ, он то одускаетъ широкий затылокъ, то закрываете глаза, и потомъ быстро выпрямляется. Заглушивъ зевокъ. Неронъ спрашиваетъ Петрокия, почему не начинаются игры? Петрокий извиняется; онъ пришелъ сообщить императору, что сегодня на жертву зверямъ обречена прекрасная христианская девушка, и спрашиваетъ его: когда угодно ему назначить ея появление, въ начале или въ конце зрелища? Неронъ мычитъ что-то неясное. и Петрокий, не разобравъ ответа, но не решаясь переспросить, уходить. произнеся: "Слушаю, мой повелитель!" "Императоръ опять пьянъ."—шепчетъ Бурръ своему соседу, но тотъ притворяется, что не слышитъ богохульства. Петрокий машетъ белымъ платкомъ и раздается музыка въ знакъ начала игръ. Борьба атлетовъ, составляющая первое отделение, не занимаетъ зрителей, жаждущихъ более сильныхъ впечатлений, и они продолжаютъ разговаривать и смеяться, не обращая внимания на арену.

"Агриппина, Агриппина!" - проносится шепотъ.—"Посмотрите, какъ гордо она выступаетъ!"

Мать Нерона входитъ въ свою ложу. Тигелликъ сообщаешь спящему монарху объ ея прибыли: черты его на минуту омрачаются: но, сделавъ надъ собой усилие, онъ стряхиваетъ дремоту, и не только кланяется матери, но даже посылаетъ къ ней раба съ приглашениемъ смотреть на игры изъ его ложи. Скоро Агриппина показывается рядомъ съ сыномъ, который на глазахъ всего народа приветствуетъ ее объятиемъ. Направо отъ императорскаго места, въ одну изъ ложъ въ это время вошелъ Ото, съ своей прекрасной женой Попеей Сабиной. Baтиний, увеселитель императора, немедленно украдкой подмигнулъ Нерону, который быстро повернулъ голову къ ложе Ото и, слегка покрасневъ, съ удвоенной любезностью вновь обратился къ матери. Сабина также вспыхнула и что-то шепнула мужу. Отъ придворныхъ не укрылось, что разговаривая съ матерью, Неронъ часто взглядывалъ на Сабину и она отвечала ему темъ же. Зрители, повидимому, также наблюдали на ними обоими: изъ красноречивыхъ взглядовъ Сабины выводили многия заключения, высказывали смелыя  предположения.  "Доволенъ ли мой сынъ своей юной супругой?" - спросила между прочимъ Агриппина, пока гладиаторы на арене тщетно старались привлечь внимание публики. Всему Риму была известна не особенно счастливая брачная жизнь высокой четы, и Агриппина, заметившая смущение сына при входе Сабины, не безъ намерения задала ему этотъ вопросъ. Неронъ закусилъ губы и отвернулся. Но взглядъ его на мгновение остановился на матери, и по выражению ея лица онъ увидалъ, что она сегодня въ раздражителъномъ настроении. Слушая неистощимыя похвалы ея, расточаемые верности и добродетелями Октавии, Неронь молча
смотрелъ внизъ, пока терпите его истопилось и онъ съ досадой резко ирериалъ мать: „Октавия  слишкомъ хороша для меня", произнесъ онъ и, подозвавъ своего любимца Спикула, что-то шепнулъ ему на ухо. Спикулъ исчезъ, но скоро вернулся и тихонько сунулъ подъ тогу императора полоску папируса. Подозрительно взглянувъ на мать, не заметила ли она тайной корреспонденции Неронъ искусно развернулъ бумагу и украдкой бросилъ на нее взоръ, но не увидалъ ни слова: приходилось ждать, пока онъ вернется домой и насыплеть угольный порошокъ на записку, писанную молокомъ: только тогда выстунятъ черныя буквы.

"Хитрая Сабина" -шепчетъ осчастливленный императоръ.

Между темъ, народъ начинаете роптать, и по знаку угодливаго распорядителя борцы удаляются. На дальнемъ конце цирка гремятъ решетки; въ темномъ углублении движется что-то неопределенное: короткое ворчанье, за которымъ следуете глухое рыканье, потрясаете воздухъ, и левъ уже бьетъ хвостомъ по песку арены. Молча встречаетъ его народъ; ворча, онъ ложится, страшно разеваете пасть, и краснымъ языкомъ облизываетъ щетинистыя губы; глаза его тускло блестятъ и, скрестнвъ лапы, онъ лежитъ подобно мраморному изваянию.

Арена наполняется различными зверями; решетки клетокъ визжатъ, сторожа хлопаютъ бичами, народъ кликами приветствуетъ дикихъ животныхъ. Тута тигры, медведи, волки, гиены, змеи, газели, страусы. Гривы, лапы, ноги, хвосты, крылья перемешались въ одну пеструю живую массу, рычащую, ворчащую, фыркающую и воющую. Народъ шумитъ, кричитъ, проклинаете, одобряетъ, еще больше пугая ошеломленныхъ зверей. Красные платки летятъ на арену и раскаленные железные шесты высовываются изъ-за решетокъ, оживляя ленивыхъ. На южномъ конце цирка раздается первый крикъ одобрения. Быкъ, слишкомъ близко подошедший къ льву, получилъ ударъ лапой, распоровшей ему бокъ до реберъ. Восторженно приветствуютъ зрители первую кровь и, какъ по мановению волшебнаго жезла, разомъ загорается общая битва. Песокъ столбомъ взлетаетъ  къ белымъ высокимъ колоннамъ: на арене кровь, клочья мяса и куча жертвъ. Но зрители не довольны: зрелище все еще лишено высшаго интереса; пока падаютъ мертвыми только неразумиыя твари, а собравшимся тутъ людямъ нужно видеть человеческую кровь и человеческую смерть подъ когтями и зубами этихъ дикихъ зверей!

(Продолжение следуетъ)

12 сентября 2012 - Ариана | Подробнее | 0 комментариев | 816 просмотров
Теги: Вестник моды, 1885