Женщина передъ судомъ мужчины

Происхождение женщины

Съ незапамятныхъ временъ и до нашихъ дней, различные народы имели, каждый различное и более или менее замысловатое, представление о создании человека, а въ особенности—женщины. Настоящий очеркъ содержитъ все более или менее интересное, что касается происхождения прекраснаго пола, какъ серьезныя данныя, такъ и анекдотическия, и читателю предоставляется самому опровергнуть нелепости, выдуманный по этому поводу.

Исторические писатели постарались утвердить мнение, что только мужчина божественнаго происхождения; что онъ или прямой потомокъ боговъ, или же во всякомъ случае былъ сотворенъ ихъ руками. Боги создали мужчину по своему образу и подобию; сначала онъ былъ добродетеленъ, прекрасенъ, мудръ, простъ, кротокъ, словомъ—вполне совершенъ; обладая всеми этими качествами, онъ долженъ былъ наслаждаться вечнымъ блаженствомъ. Но злой духъ, завидуя его безмятежному состоянии, наделилъ его женой, которую мужчина принялъ на свое несчастье и превратилъ мирную жизнь въ сущий адъ. Женщина научила его всемъ порокамъ  и окончательно погубила: отвративъ отъ возвышенныхъ и серьезпыхъ занятий, она увлекла его въ бездну распущенности. Изъ господина онъ сталъ рабомъ, и съ техъ поръ, какъ склонился подъ постыднымъ игомъ женщины вместо прежняго чистаго блаженства, онъ узналъ одне лишь заботы, нужду, нищету, страдания... и смерть.   

Что касается собственно созданья женщины, то почти все преданья, легенды, истории, сказки, басни и многочисленные разсказы (все изобретенные мужчинами же) постоянно ставятъ ее на второй планъ: по греческой мифологии — боги создали жену на несчастье человеку; египетская легенда утверждаетъ, что женщина была сделана изъ горсти ила съ нильскихъ береговъ; старинные раввины убеждены, что въ незапамятныя времена у мужчинъ существовали хвосты, которые Богъ обрезалъ чтобы создать изъ нихъ женщинъ; — одинъ современный шутникъ говорить, что для этого Богъ употребилъ хвостъ медведя; — другой шутникъ уверяетъ, что это былъ хвостъ не медведя, а кота. Остается еще змеиный хвостъ— для предположений трестьяго шутника. По другимъ, менее достовернымъ легендамъ, женщина есть просто произведение черта, смастерившаго ее изъ частей своей собственной особы, почему въ каждой женщины и есть доля чертовщины.

Разве не ясно, что все эти сказки суть пристрастной выдумки мужчинъ, которые всегда и везде неизменны! Не во всехъ ли странахъ они глубоко эгоистичны и несправедливы къ женщинамъ? Было ли и есть ли въ мире место, где мужчина не старался бы поработить женщину? И въ этомъ случае, не естественно ли. въ извинение себя выдумать, что женщина обладаетъ нисшей организацией чемъ онъ, и сотворена только для того, чтобы мучить его и создавать ему на земле адъ?

Вътечение долгаго,  долгаго времени, лишенныя образования и свободы, женщины не могли бороться со своими обвинителями. Только лишь два века тому назадъ некоторый изъ нихъ решились взяться за перо, и уже успели опровергнуть множество взведенныхъ на нихъ обвинений, не будучи пророкомъ, можно, однако, предсказать, что скоро отъ обвинений этихъ не останется и следа.

Переходимъ къ одному изъ восточныйхъ сказаний о томъ, откуда произошли

Женщина, любовь и смерть.

Въ последующемъ разсказе, хотя и принадлежащемъ свободному мыслителю, заинтересованному въ вопросе, все еще видно немного влияние старинной клеветы.... До появления женщины, мужчина былъ счастливъ, быть можетъ черезчуръ, а излишество вредно даже въ счастье. Чтобы умерить его блаженство и привести въ нормальное состояние, Богъ даровалъ ему жену: благодаря этому дару, человекъ скоро сделался несчастнейшимъ изъ творений. Съ вершины блаженства онъ упалъ въ бездну несчастья. Правда, въ этомъ онъ долженъ винить прежде всего самого себя, и не можетъ ни въ чемъ упрекнуть подругу, данную Богомъ.

Богъ, по словамъ цитируемаго нами автора, сначала сотворилъ однихъ только мужчинъ, которые должны были быть безсмертны. "Они жили вместе и были счастливы; не знали зла и были чисты; обожали творца и съ умеренностью питались его дарами" .... Сначала они занимались обработкой земли, которая скоро сделалась "прекраснымъ и плодороднымъ садомъ", куда прилетали гулять ангелы съ небесъ.... Когда все было обработано, устроено, организовано и определено, мужчины предались размышлению, и скоро почувствовали какую-то неопределенную тоску. Никто никогда не бываетъ доволенъ своей судьбой. "Они страдали, потому что имели все, что хотели". Однако имъ чего то недоставало, хотя они не знали, чего; безсмертные ощущали пустоту, и какой то внутренний голосъ говорилъ имъ, что они несовершенны. Долго разсуждали они, какъ удовлетворить ихъ потребность: каждый советовала свое, но будучи людьми, они не могли согласиться между собою. Въ отчаянии обратились они къ Богу, который, заставивъ ихъ немного подождать, все-таки пришелъ къ нимъ на помощь. Чтобы утешить ихъ, Богъ даровалъ имъ женщину и чрезъ это безсмертные стали смертны, т. е. сделались подвержены болезнямъ, различнымъ страданиямъ, старости, дряхлости, смерти: но будучи справедлива взаменъ безсмертия, Богъ позволилъ женщине дать имъ любовь, которая должна была стократно вознаградить ихъ за потерю. Сначала люди наслаждались любовью умеренно и благоразумно, это былъ для нихъ золотой векъ, векъ истиннаго чистаго счастья. Но скоро они осквернили любовь, переставъ довольствоваться женою, которая была дана каждому изъ нихъ: они стали обманывать другъ друга, воображая, что сделаются еще счастливее. Отъ перваго вероломства родились: ревность, ненависть, убийство. Съ этого дня начался железный векъ. Любовь оставила землю и улетела на небо. Какъ видите, мужчине все неудача: меняя безсмертие на любовь, онъ почти сейчасъ же теряетъ ее; и темъ более жалокъ, что самъ виноватъ во всехъ бедахъ. Въ результате у мужчины осталась толъко женщина—цветокъ любви, утративший нежный ароматъ,—женщина. которую онъ больше не любить и которой онъ самъ уже не любимъ. Можно ли быть несчастнее? "Мудрость, милосердие и нужда держали советъ въ сердце Всевышнего: и какъ необходимо было, чтобы человекъ узналъ любовь или смерть, такъ какъ материи не свойственно бесконечное размножение, святой Духъ сказалъ устами мудрости: -предоставимъ человека его судьбе: пусть земная жизнь его будетъ и мгновенна, и полна страданий, пусть онъ узнаетъ добро и зло, и свободно избираетъ одно изъ двухъ."
Милосердие прибавило: "Въ страданияхъ да утешитъ его надежда, а въ счастье да руководить имъ милость".

И Иегова послалъ на землю своихъ ангеловъ, сказавъ:"Да будетъ исполнено каждому по его желанию. Ангелъ ночью вошелъ въ жилища людей и, прозревъ ихъ сокровенныя мысли, нашелъ только одного человека, желавшаго любви настолько искренно, что готовъ былъ умереть безбоязненно. Онъ былъ одинъ изъ техъ, которые никогда ничего не просили у Творца. Жилъ онъ уединенно на горе, вечеромъ наблюдал звезды, днемъ пасъ козъ. Душа его была полна мужества, и онъ былъ прекраснейшимъ среди земныхъ ангеловъ.

Ангелъ снова позвалъ его и сказалъ: "Хочешь ли ты иметь жену"? И человекъ этотъ, вместо того, чтобы испугаться и затрепетать, привсталъ на ложе и вскричалъ: "Где же она?" А Ангелъ ответилъ: "Встань, ты найдешь ее на берегу ручья, она идетъ къ тебе, посланная Богомъ".

* Ангелъ исчезъ, и человекъ, вскочивпий полный изумления, вдругъ опечалился: ему показалось. что все это только сонъ, и что никого не будетъ на берегу ручья.

Однако, онъ все-таки вышелъ изъ своего жилища и встретилъ идущую къ нему навстречу женщину, которая, увидя его, дрожа остановилась у берега ручья.

Было темно, и едва различая ея фигуру, онъ спросилъ: „Ты ли жена, посланная мне Богомъ?"—Да, отвечала она.

—    Я мужъ твой,—сказалъ человекъ.—ты же моя сестра и моя любовь. Что велелъ тебе Богъ передать мне?

—    Ничего.—отвечала женщина. — онъ мне не сказалъ ничего и я не знаю, зачемъ онъ послалъ меня. Я начала существовать только минуту тому назадъ. Услыхавъ голосъ: "иди на землю, ты найдешь ожидающаго тебя", я узнала, что это говорилъ Всевышний и пришла. Человекъ сказалъ: "Следуй за мною; ты—даръ божий, и все,  принадлежащее мне, отныне твое". Онъ пошелъ впередъ, а она следовала за нимъ до двери жилища, построеннаго изъ кедроваго дерева и покрытаго пальмовой корою. Тамъ было ложе изъ свежаго мха; сорвавъ розы съ куста, росшаго у порога, человекъ осыпалъ ими ложе и посадилъ на него женщину, произнеся: "да будетъ благословенъ Всевышний".

И зажегши факелъ изъ лиственницы, онъ посмотрелъ на нее, и нашелъ столь прекрасной, что заплакалъ, не зная, что за роса падаетъ изъ его глазъ, потому что до техъ поръ человекъ еще ни разу не проливалъ слезъ.

И онъ узналъ свою жену среди слезъ и восторга.

Когда утренняя звезда померкла надъ моремъ, человекъ проснулся; кругомъ все было еще покрыто мракомъ. Вспомнивъ, что произошло, онъ боялся ощупать свое ложе, изъ страха что это былъ только сонъ, и сталъ дожидаться дня, съ сомнениемъ и трепетомъ.

Но жена его, проснувшись, заговорила съ нимъ, и голосъ ея показался ему слаще песни жаворонка, прилетавшего къ нему подъ окно на разсвете.

И вдругъ онъ зарыдалъ съ горестью и отчаяшемъ.   

Увидя его плачущим, заплакала и она, и спросила: "О чемъ ты плачешь?"

"0 томъ", отвечалъ онъ, "что я тебя имею, но скоро лишусь, потому что долженъ умереть; такою ценою получилъ я тебя отъ Бога. Не видавъ тебя, я не боялся смерти: слабость и страхъ вошли въ меня вместе съ любовью. Ты лучше жизни, по умирая, я потеряю тебя!"

Женщина перестала плакать и улыбнулась; улыбка ея залегла въ сердце человека неведомую дотоле надежду. ."Если ты умрешь, я умру также", сказала она, "я предпочитаю одинъ день съ тобою, вечности безъ тебя".

Эти слова заглушили горесть человека. Онъ добылъ плодовъ и молока для ея пищи, и цветовъ для украшения. И днемъ, принявшись за работу, насадилъ новыя фруктовыя деревья, заботясь объ увеличении потребностей съ появлениемъ подруги, и не думая о томъ, что дерево ещё не успеетъ вырости, когда онъ и жена его уже умрутъ.   

Между темъ, вместе съ женой, проникли къ нему заботы. Мысль о смерти отравляла его радости. Онъ молился Богу скорее со страхомъ, чемъ съ любовью; малейшие звуки ночью пугали его, и вместо того, чтобы съ религиознымъ восторгомъ внимать рокоту морскихъ волнъ, онъ дрожалъ на своемъ ложе, какъ будто голосъ стихии и крики буревестниковъ предвещали его близкую кончину.

Женщина была мужественнее или легкомысленнее. Ея слабое тело утомлялось скорее, и въ то время, какъ ея мужъ находилъ насильственное возбуждеше въ работе, она небрежно ложилась посреди горныхъ цветовъ и безмятежно засыпала, шепча благословения своему мужу и Богу.

Она ничего не знала о земле, куда была послана, во всемъ видела радость, и ничто ее не страшило. Кратковременность жизни, столь ужасная для ея мужа, казалась ей благодеяниемъ провидения. Мужъ каждый день взиралъ на нее съ новыми изумлешемъ и восхищениемъ. Несмотря на ея слабость, онъ ставилъ ее выше себя, и часто говорилъ ей: "Ты мне ни сестра, ни жена: ты ангелъ, посланный Богомъ мне на утешенье, и которое онъ быть можетъ черезъ несколько дней отъ меня отниметъ, такъ какъ невозможно, чтобы и ты умерла. Такое прекрасное создание не можетъ быть уничтожено. Обещай, что когда я умру, ты вернешься на небо и никому не будешь принадлежать после меня".

Она, улыбаясь, обещала ему все, что онъ хотелъ: она не знала, безсмертна ли она или нетъ, да и не очень заботилась объ этомъ; ей только нужно было одно — чтобы мужъ ежечасно говорилъ ей о своей любви.

Они жили на высокой горе, далеко отъ другихъ человеческихъ жилищъ; мужъ, терзаемый страхомъ, перенёсъ свое жилище и стада въ необитаемое место, чтобы лучше скрыть сокровище,—источникъ его радостей и мукъ.— "Не постигаю", говорилъ онъ ей, "какое чувство къ моимъ братьямъ внушила ты мне. Не зная тебя, я любилъ ихъ и готовъ былъ все разделить съ ними. Въ праздничные дни, спускаясь въ долину, я радовался, глядя на нихъ, и горячее молился въ храме среди нихъ. Теперь же присутствие ихъ мне противно, и я прячусь отъ нихъ, боясь, чтобы они не проникли туда, где ты живешь со мною. При одной лишь мысли о томъ, что кто-нибудь можетъ увидеть тебя, я трепещу, какъ въ смертный часъ. Недавно, увидя на песке человеческий следъ, я пожелалъ превратиться въ скалу, нависшую надъ тропинкой, чтобы обрушившись, раздавить всякаго, кто вздумалъ бы снова пройти по ней. Но увы!" прибавилъ онъ, "другие все безсмертны, и мне одному только нужно бояться падения скалы. Если бы я упалъ въ пропасть, ты спустилась бы въ долину, искать пищи и защиты у другаго человека, и скоро забыла бы меня; каждый изъ безсмертныхъ съ радостью отдалъ бы свое безсмертие за обладание тобою. Потому то, несмотря па всю мою любовь, я страстно желаю, чтобы смерть сразила тебя одновременно со мною".

Жена отвечала ему: "Если ты упадешь въ пропасть, я брошусь туда вследъ за тобою; и Несколько братьевъ однажды встретили въ лесу этого человека, и заметили, что онъ худъ и бледенъ, и лицо его выражаетъ странное безпокойство. Вернувшись домой, они разсказали объ этомъ остальными, и все крайне изумлялись такой перемене, противной законамъ природы, такъ какъ усталость и заботы не могли до такой степени изменять неразрушимое, безсмертное тело человека.

Любопытство заставило некоторыхъ братьевъ отправиться на розыски его жилища, которое онъ такъ искусно скрылъ въ лесу между скалами, за густыми лианами, что прошло нисколько летъ покуда оно было открыто. Наконецъ, онъ встретился съ братьями и они воскликнули: "Человекъ, какое зло сделалъ ты, чтобы постареть и захилеть, подобно смертнымъ животнымъ?" Онъ отвечалъ: "Я не похожу на моихъ братьевъ, но я не сделалъ никакого зла, и Богъ посеилъ меня и открылъ много тайнъ, которыя я вамъ передамъ". Онъ говорилъ такъ, стараясь отвлечь ихъ любопытство, а ночью двинулся съ семействомъ въ еще более недоступное место. Но день наступилъ раньше, чемъ они добрались до новаго убежища, и встретившие ихъ путники увидали его жену, сидящую на дикомъ осле, и детей, изъ которыхъ младшаго онъ несъ на рукахъ.

При виде ихъ, путники пали ницъ; женщина показалась имъ прекрасной, какъ ангелъ; и несмотря на сопротивление мужа, они увлекли ее въ долину, ввели въ храмъ, и, воздвигнувъ алтарь, поклонились ей. Это былъ первый кумиръ. Мужъ надеялся, что уважение помешаетъ имъ посягнуть на его жену; но она, боясь оскорбить Создателя, разорвала цветочные узы, которыми опутали ея тело и, бросясь въ объятия мужа, вскричала: "Я не божество, но раба Бога, смертное и слабое существо, жена и сестра этого человека. Я принадлежу ему, потому что Богъ послалъ меня къ нему; если вы разлучите насъ, я разобью себе голову объ этотъ алтарь и умру, такъ какъ я смертна также, какъ и мой мужъ".

При этихъ словахъ, путники ощутили неведомое волнение, и преисполнились страннаго сочувствия къ этимъ двумъ несчастливцамъ. Будучи добры и справедливы, они почтили верность жены; съ восхщениемъ любуясь ею, они брали на руки детей, и очарованные ихъ нежной красотой и наивнымъ лепетомъ, полюбили ихъ.

Тогда безсмертный народъ, упавъ на колени, воскликнулъ: "О Боже, отними у насъ безсмертие, и дай каждому такую же жену, какъ эта; мы будемъ любить ея детей и трудиться для своей семьи до того часа, въ который ты пошлешь намъ смерть; исполни нашу мольбу, и каждый день мы будемъ благословлять тебя!"

Невидимая рука подняла крышу храма, и съ неба на землю спустилась сверкающая радужная лестница. Светлыя туманныя фигуры стали сходить сверху по ступенямъ, обрисовываясь яснее и яснее по мере приближения къ земле: хоры женщинъ прекраснейшихъ, нежели все цветы земли и звезды небесъ, съ пениемъ наполнили святилище; на последнюю ступень слетелъ ангелъ и соединилъ руку каждой проходившей женщины съ рукою человека, избраннаго для нея волею Бога.

Некоторые однако, захотели сохранить безсмертие. Но любовь женщинъ, опьяняющая и драгоценная, соблазняла ихъ вкусить ее, и они пытались посягнуть на женъ своихъ братьевъ. Смерть была имъ наградой: Богъ умертвилъ ихъ, чтобы первое преступление, совершенное на земле, не имело подражателей.

Несмотря на страдания этого преходящаго рода, золотой векъ долго былъ уделомъ людей, и верность сохранялась между супругами.

Мало по малу, однако, ослабевало божественное и безсмертное начало, воодушевлявшее перваго человека; среди людей распространились: ненависть, ревность, неверность, жестокость, убийства, словомъ, все пороки современнаго поколения. Богъ отвратилъ отъ земли свое лицо и отозвалъ ангеловъ. Проведение становилось все таинственнее и безмолвнее, земля — все безплоднее, человекъ — слабее, а совесть его — смутнее и нечувствительнее. Чтобы поддержать себя, общества человеческия изобрели законы, добродетель стала невозможной и укрылась въ несколькихъ избранныхъ душахъ. Но въ наказание порочному людскому роду, Богъ вложилъ ему въ сердце потребность любви. По мере того, какъ умножались испорченность, инстиктъ взаимной верности крепъ съ каждымъ днемъ; и теперь это чувство есть бичъ самыхъ испорченныхъ сердецъ. Человекъ забылъ свое безсмертие; онъ утешился, потерявъ равенство съ ангелами, но никогда не утешится въ потере любви, пришедшей объ руку со смерстью, и своей красотою искупившей безобразие ужасной спутницы; онъ утешится, лишь вновь найдя ее. Послушайте евреевъ: они говорятъ, что "женщина принесла съ собою грехъ и смерть, но она же, въ последний день, раздавить главу  змея, духа зла"....

Жорж Занд  "Poeme de Mizrza"