Великая "босоножка" Айседора Дункан

14 сентября 1927 года она села в роскошный автомобиль Bugatti. Не успело авто проехать и несколько метров, как конец любимого шарф Айседоры порывом ветра затянул в спицы колеса... Так оборвалась жизни последней возлюбленной Сергея Есенина, знаменитой танцовщицы бунтарки, презревшей все правил; общественной морали.

Крошечная девочка громким криком возвещала о своем приходе в этот мир, неистово молотя воздух ручками и ножками. «Я так и знала, что этот ребенок не будет нормальным, не зря он скакал у меня в животе, как безумный. Что за наказание? Видимо, за грехи ее папаши», - сокрушалась учительница музыки Мэри Грей, ставшая мамой уже в четвертый раз.

Но ее опасения насчет полноценности собственного чада оказались напрасны. Просто в то далекое солнечное утро 25 мая 1877 года в Сан-Франциско новорожденная исполняла свой первый природный танец.

Босоногая юность

Отца Айседора не знала. Незадачливый банкир Джозеф Дункан обанкротился как раз перед ее рождением и сбежал в неизвестном направлении, оставив беременную жену с тремя детьми мал мала меньше без средств к существованию. Но сильная духом женщина смогла вырастить всех четверых и дать им образование без помощи мужа. Однако в доме не было ни гувернанток, ни прислуги.

Возможно, поэтому Айседора росла слишком уж непосредственной и самостоятельной. Уже в пять лет Дора пошла в школу - за малышкой некому было присматривать. Особой тяги к знаниям у девочки не наблюдалось. Куда приятнее, затаив дыхание, слушать, как мама играет вечерами Бетховена и Шопена или читает вслух Шекспира и Бернса, чем учить нудные уроки. «Мне кажется, что общее образование, которое ребенок получает в школе, абсолютно бесполезно», - позже напишет Айседора в своих мемуарах.

В 13 лет она бросила школу и стала зарабатывать на жизнь, обучая танцам соседских детей. Достигнув 18-летия, Айседора вместе с мамой и братом, прихватив небольшой чемодан и 25 долларов, отправились покорять Чикаго. К тому времени у девушки четко сформировалось собственное видение хореографического искусства, кардинально отличающееся от канонов балетной школы того времени. Она придумала себе образ - музы танца Терпсихоры. «Танец - это проявление красоты естественных движений человека, он показывает его эмоции и характер, он - язык души», - дерзко заявляла юная танцовщица импресарио. Те лишь скептически качали головами: «Это восхитительно, но не для театра». Наконец один из них согласился дать Айседоре работу при условии, что она заменит свои танцы чем-то «более энергичным, с перцем». Устав от голода и нищеты, Айседора вынуждена была поступиться своими идеалами и некоторое время развлекала чем-то наподобие канкана завсегдатаев богатых салонов.

Там, в Чикаго, она встретила первую любовь - огненно-рыжего 45-летнего поляка Ивана Мироски. Но нищий и не признанный богемой поэт и художник не мог подарить Айседоре счастье, так как был женат. Понимая, что надеяться не на „что, девушка приняла героическое решение - забыть своего обольстителя и уехать от него подальше. Добившись аудиенции американского драматурга и режиссера Огастина Дейли, Айседора умоляет взять ее в труппу. «Я открыла искусство танца, пребывавшее в забвении две тысячи лет. Именно оно делало греческий театр великим. Без него театр подобен голове и туловищу, лишенным ног, которые бы несли их». Сраженный таким смелым заявлением из уст женщины, Дейли внял ее мольбам. В составе его труппы она отправилась в Нью-Йорк и вскоре открыла там свою студию. Танцевала на приемах у богатых людей, появляясь перед публикой без лифа и трико, в одной лишь развевающейся тунике, босой, одновременно шокируя и восхищая.

В1898 году в гостинице «Виндзор», где жила танцовщица, случился пожар, который уничтожил весь ее сценический гардероб. Айседора восприняла бедствие как знак свыше: «Этот судьба, я должна ехать в Лондон!» Денег хватило лишь на самый дешевый вид транспорта - трюм для перевозки скота, где ее попутчицами оказались сотни перепуганных овечек Лондон встретил английской холодностью. Айседора прекрасно понимала, что непросто будет завоевать пуританское общество. Общество, где слово «ноги» считалось неприличным, и вместо него говорили «нижние конечности». Где на ножки рояля надевались чехлы, дабы не вызывать непристойных ассоциаций. Где девочкам из благородных семей запрещалось выступать на публике, играть на концерте в музыкальной школе, не говоря уже о танцах.

Но сдаваться танцовщица не собиралась. Уже через несколько дней она нашла себе покровительницу в лице известной актрисы Кэмпбелл, устраивавшей светские приемы. И вскоре во всех лондонских салонах чопорные дамы обсуждали главную новость - босоногое дарование, танцующее «нечто сногсшибательное»...

Любовь без предрассудков

Несмотря на то что Айседора слыла в обществе особой, имеющей «весьма смутные представления о морали», девственность она потеряла довольно поздно - в 25 лет. Ее первым мужчиной стал Оскар Береджи, венгерский актер. На театральных подмостках Будапешта, где в то время Дункан находилась на гастролях, он так самозабвенно играл шекспировского Ромео, что в него невозможно было не влюбиться. Айседора и «Ромео» чуть не поженились, но Оскар вовремя опомнился, посчитав, что карьера дороже тихого семейного счастья. Танцовщица тяжело переживала разрыв и несколько месяцев пребывала в депрессии. Немного привело ее в чувство путешествие вместе с матерью в любимую Грецию. о котором Айседора так давно мечтала. Разгуливая по улицам Афин в сандалиях и туниках две эксцентричные иностранки произвели настоящий фурор среди греков.

Череду неудачных романов танцовщицы продолжает в 1905 году в Берлине талантливый театральных постановок Гордон Крейг. Он сидел в первом ряду и не мог отвести глаз от сцены, на которой Айседора танцевала под похоронный марш Шопена. Сразу же после выступления Крейг последовал за ней в гримеру, после чего девушка пропала на неделю. Перепуганный менеджер Дункан заявил в полицию об исчезновении. Когда выяснилось, что Айседора в студии Крейга и настоятельно требует, чтобы ее не беспокоили менеджеру ничего не оставалось как объявить, что госпожа Дункан страдает острым приступом тонзиллита и временно вынуждена прекратить выступления. Ровно через девять месяцев после этого 29-летняя Айседора родила девочку Дейрдре, что в переводе с кельтского означает «печаль».

Крейг признал себя отцом малышки, но о свадьбе не могло быть и речи - у Гордона уже имелась невеста. На сей раз Айседора не собиралась впадать в депрессию. Ломая запреты, она встречалась с женатыми мужчинами и заявляла, что каждая женщина имеет право любить и рожать детей так, как ей нравится.

Но тут на ее пути повстречался холеный красавец-миллионер Парис Юджин Зингер, один из многочисленных отпрысков знаменитого изобретателя швейной машинки. Казалось, впервые судьба улыбнулась Дункан. Зингер боготворил ее, окружал заботой, дарил дорогие подарки, но у него был один недостаток - патологическая ревность. Айседора, успев оценить все прелести свободной жизни, не собиралась отказываться от «невинного флирта» с другими мужчинами и постоянно говорила, что ее нельзя купить. Совместная жизнь не ладилась. После рождения их общего сына Патрика Айседора и Парис рассталась друзьями.

В 1913 году произошла трагедия. Оба ребенка Дункан и гувернантка ехали на автомобиле из Парижа в Версаль. Внезапно заглох мотор, водитель вышел из машины, открыл капот, что-то подергал. Автомобиль рванул с места, сбил водителя и упал в Сену. Айседора была настолько убита горем, что на похоронах даже не плакала. Несчастную женщину стали преследовать видения. Во время прогулки по набережной она увидела своих малышей, которые, держась за руки, медленно заходят в воду, на землю, Айседора зарыдала. Над ней склонился молодой итальянец. «Спасите мой рассудок, подарите мне ребенка» - прошептала она. От этой непродолжительной связи у нее родился мальчик, но прожил лишь несколько дней...

Дункан стала пить. Газетчики заменили ее фамилию на Drunken (пьяная) а светские львицы злобно шептались «Это наказание за ее грехи».

Последняя любовь

Спасение неожиданно пришло из далекой России В1921 году тогдашний нарком просвещения Анатолий Луначарский предложил ей открыть школу танца в Москве. Но кроме равенства и братства в России ее ожидал еще один приятный сюрприз - встреча с русским поэтом Сергеем Есениным. Ей 44, ему 27. Ни он, ни она не надеялись, что их когда-нибудь еще настигнет любовь. И для него, и для нее эта страсть стала последней... Он напоминал Айседоре погибшего сына. Танцовщица гладила молодого поэта по златокудрой голове и называла «мой Патрик». «Хорошая ты баба, Дунька! Чудная, правда, но хорошая», - отвечал ей «озорной московский гуляка». Странность их романа заключалась еще и в том, что общались они через переводчика. Есенин не знал (и не хотел знать) ни слова по-английски. Дункан, в свою очередь, могла сказать на ломаном русском лишь «Серьожа, я люблю тебья», «ангель» и «чьорт». Стареющая танцовщица, забыв о том, что всю жизнь отстаивала женскую свободу, прощала хулигану его пьяные выходки, скандалы и измены.

Чтобы вырвать любимого из постоянных загулов и показать деревенскому поэту мир, Айседора решила увезти его за границу. Но для этого требовалось оформить брак. Они расписались в 1922 году, взяв двойную фамилию Есенины-Дункан. Первый раз в жизни Айседора вышла замуж. Перед бракосочетании, смущаясь и краснея, она попросила администратора своей студии Шнейдера исправить ей в паспорте дату рождения. «Мы не ощущаем этих 17 лет. Но все же... Ему может быть неприятно». Понимающе кивнув, Шнейдер взял тушь и подправил две последние цифры...

Но и за границей поэт не образумился. Вдали от родины он загрустил и стал пить еще больше. «Go home!» - не выдержав, сказала однажды ему Айседора. Этот необычный брак просуществовал лишь год. А через два года Дункан узнала о том, что в петербургской гостинице «Англетер», в том самом номере, в котором они провели свою первую ночь, Есенина нашли повешенным...

Последний танец

Роман с Есениным вымотал Дункан окончательно. Она пыталась забыться в танце и очередном романе с молодым русским пианистом Виктором Серовым. Но неуверенность в искренности его чувств к ней и постоянная ревность довели бедняжку до попытки самоубийства.

Ее спасли. Придя в себя и осознав всю глупость этого безрассудного поступка, Айседора пообещала родным и друзьям, что будет жить долго и счастливо. Но судьба распорядилась иначе. 14 сентября 1927 года Айседора села за руль шикарного Bugatti. Она была в прекрасном расположении духа, шутила и веселилась. Помахав рукой и крикнув: «Прощайте, друзья, я еду к славе!», она захлопнула дверцу.

Автомобиль тронулся с места, но проехал лишь несколько метров. Конец любимого алого шарфа Айседоры порывом ветра затянуло в спицы колеса. Красная удавка обвилась вокруг шеи Дункан, сломав ее за считанные секунды. Голова Айседоры безжизненно упала на автомобильную дверцу.

А проказник-ветер, вдоволь наигравшись шарфом 50-летней танцовщицы, влетел в раскрытое окно и начал перелистывать на столе вторую книгу мемуаров, начатую Айседорой два дня назад...